Боуи всегда был искусным, тонким манипулятором средствами массовой информации. Журналист и бывший PR-агент Крис Чарльзворт имел личный опыт работы с ним по обе стороны баррикад.

Радость жизни тает в густом тумане сигаретного дыма в «люксе» на верхнем этаже роскошного детройтского отеля Pontchartrain. Дэвид Боуи вздыхает, с некоторой неохотой отпуская Игги Попа, пока я устанавливаю диктофон на кофейный столик, среди пустых стаканов, бутылок и пепельниц. Дело прежде всего; ещё одно интервью, ещё одна исповедь, или всего лишь набор тщательно продуманных неточностей, который будет гарантировать ему очередной заголовок? Дэвид глубоко затянулся сигаретой Gitane, отпил Michelob прямо из бутылки и тяжело вздохнул. «Я банкрот», - сказал он, откидывая рукой прядь светлых волос и роняя пепел на свою белоснежную рубашку. «Я делаю этот тур только ради денег. Я никогда раньше не зарабатывал деньги, но в этот раз собираюсь немного заработать. Думаю, я заслужил это, разве нет?»

Это было 1 марта 1976-го, и Дэвид давал 19 концертов в рамках тура, известного под названием “Station To Station World Tour”. По мне, так он не выглядел банкротом, в том смысле, в каком используют этот термин простые смертные, вынужденные брать взаймы пятёрку за несколько дней до зарплаты, чтобы спуститься в паб. Это был роскошный «люкс», заставленный подносами с едой и напитками. А гардероб был заполнен дизайнерскими костюмами и свежайшими рубашками. 600-й Мерседес ждал внизу на тот случай, если Боуи понадобится транспорт. Но признание в банкротстве обещало громкий заголовок, поэтому я не стал это оспаривать. Так что, вместо того, чтобы сказать: «Да брось, ты богатая рок-звезда, все это знают», я сказал: «Рассказывай дальше, Дэвид, рассказывай».

«Другие туры были мучительными и очень трудными. Со мной ездило поразительное количество народу. Мой менеджмент понятия не имел, что делать, но был полон самомнения и движим личными интересами…».

И так далее, и тому подобное. Возможно, одно из лучших интервью, что я когда-либо брал. Мне лишь едва нужно было вмешиваться в этот поток замечательных цитат, большинство которых было достойно стать заголовком. Без сомнения, Боуи даёт хорошие интервью.

А началось всё немного нелепо – 12 ноября 1964-го, на BBC TV в программе “Tonight” с ведущим Клиффом Мичелмором и с Дэвидом – путеводной звездой «Общества по предотвращению жестокости к длинноволосым мужчинам». Интервью было о том, как членов этого общества третируют за длину их волос. Конечно, это было журналистской уловкой, небольшой вольностью на фоне чопорной смертной скуки, но зато послужило полезной рекламой в то время, когда такая возможность редко выпадала Дэйви Джонсу – вокалисту The Manish Boys. 

За четыре десятилетия, прошедших с момента того удачного дебюта, мало кто (если вообще кто-то) среди артистов, работающих на ниве рок-музыки, пользовался таким же расположением прессы, как Дэвид Боуи. Возможно, за исключением периода спада конца 80-х (включавшего в себя тур Glass Spider/альбом Never Let Me Down и опрометчивое увлечение Tin Machine и Bonfire), репортёры всегда ели у него с руки, а всевозможные журналы со всего света стремились заполучить его на свои обложки. Он принадлежит к небольшой, избранной группе суперзвёзд, сумевших успешно приручить средства массовой информации. И не будет преувеличением сказать, что это поддерживало его карьеру в не меньшей степени, чем его не иссякающий талант к пересозданию себя.

Но так было не всегда. «Когда я пришёл, он ничего не знал об этом», - говорит Кен Питт, кто был не первым менеджером Дэвида, но первым, кто серьёзно соорентировал его в искусстве популярности. Прежде чем стать менеджером, Питт работал пресс-агентом и поэтому был идеальной кандидатурой для того, чтобы дать своему клиенту правильный совет в начале пути.

 «Он всегда прислушивался к моим разговорам по телефону, когда я давал людям советы относительно пиара. К тому же, он везде совал свой нос… был любознательным, всегда разглядывал бумаги, лежавшие на моём столе».

Питт отрицает, что читал Боуи лекции по искусству давать хорошие интервью  («Надо отдать ему должное, он наделён сильным природным обаянием»), но мудрость старшего наставника в этой сфере была, безусловно, для Дэвида образцом для подражания.

«Конечно, я дал ему совет в самом начале, - говорит Питт. – Он волновался насчёт того, что говорить. Моё дело было рассказать ему, в чём именно заключаются интересы интервьюера, и ещё я сказал ему, ни в коем случае не спорь, не влезай в жаркие дискуссии. Я сказал, ты должен стремиться предугадать интервьюера, сказать ему или ей то, что они хотят слышать и использовать разный стиль общения в зависимости от вида средства массовой информации».

Питт довольно быстро понял, что чары Дэвида могут привлекать женщин, и проницательно пристраивал его на интервью то к ведущей ВВС-радио Энн Найтингейл, то к журналистке из “Disc” Пенни Валентайн, которая интуитивно приметила Дэвида ещё до того, как “Space Oddity” стал хитом. «Она просто влюбилась в него, – говорит Питт. – А среди журналистов стало известно, что он очень смышлёный мальчик, у которого весело брать интервью».

Принципиально, в свете того, что произошло после, Питт добавляет: «Но я никогда не подстрекал его говорить то, что было неправдой».

Довольно сомнительно выглядят наиболее яркие заявления для прессы, начиная с эпохи Зигги Стардаста. Чтобы запутать тему, он регулярно противоречил сам себе (без сомнения, умышленно), для поддержания своей загадочности. Самый дерзкий пример связан с интервью, которое многие считают наиболее важным.

На третьей неделе января 1972-го года Дэвид сел побеседовать с Майклом Уоттсом из “Melody Maker” (где записывались MDB), и это стало самым известным из когда-либо данных им интервью. Фотография звезды в комбинезоне Зигги, наряду с заголовком “О, ты, милое создание” наглядно подтверждает заявление, которое, вероятно, более, чем что-либо другое способствовало взлёту Дэвида Боуи.

«Я – гей и всегда им был, даже, когда был Дэвидом Джонсом», - сказал он Уоттсу, который назвал Дэвида «таким же голубым, как безоблачное небо, с его мягкими руками и гей-лексикой». На той же неделе “London Evening Standard” подхватила эту историю, напечатав её у себя. Кен Питт был в ужасе: «Я был очень недоволен, когда появилось интервью «Я – гей», – говорит он. – Я бы ему делать этого не посоветовал».

«Я думаю, он сказал это вполне сознательно, – говорит Уоттс сегодня. – Я поднял эту тему. Я думаю, он собирался, так или иначе, сказать это кому-нибудь. Он определённо понимал, что это будет хорошим материалом. Он точно знал, какой эффект это произведёт».

Но было ли это правдой? «Я думаю, тогда или когда-то это было правдой, – продолжает Уоттс. – Думаю, у него были отношения с мужчинами в какой-то период жизни, так что, это не было ложью. Могло быть что-то между ним и Миком Джаггером».

 «Мне кажется, здесь не обошлось без подстрекательства [Тони] ДеФриза. Он [его менеджер] понимал всю ценность этой новости. Мне было известно о том, что отношение к геям меняется, не только в рок-музыке, но и в культуре в целом».

Источник: night-spell.livejournal.com

Автор: Chris  Charlesworth (MOJO  –  David  Bowie  Special  Limited Edition, November,  2003  )

Перевод:  night_spell