Концептуальный альбом о рок-звезде с неопределенной сексуальной ориентацией?  "The Rise And Fall of Ziggy Stardust and the Spiders from Mars" стал шедевром Дэвида Боуи.

Оглядываясь назад, можно сказать, что успех был предопределен. «Зигги попал в самую точку, - сказал Боуи позднее. – Меня совершенно не удивило, что он подтолкнул мою карьеру. Я создал абсолютно достоверную пластмассовую рок-звезду». Боуи утверждал, что это его создание «гораздо удачнее всего, что придумывали Monkees. Мой пластмассовый рокер был самым пластмассовым из всех».

Но в том-то и была штука, что пластмассовым это создание не казалось. По крайней мере, не после его появления с песней ‘Starman’ на Top Of The Pops 6 июля 1972 года, когда его рука скользнула и обвилась вокруг плеч гитариста Мика Ронсона. Об этом упоминалось так часто, что даже те, кого тогда еще на свете не было, знают, что значило тогда увидеть это. За этим жестом скрывалась реальность, говорившая и обещавшая столько, сколько не могло обещать ничто иное в Британии начала 70-х, Британии, отстраивающейся после войны, но все еще находившейся во власти довоенных предрассудков. В детстве нас учили избегать “подобных людей”, и вдруг одного из них показывают по телику, и сама жизнь перестала казаться такой уж пугающей.

Секс, конечно, был лишь частью того, о чем говорил и чем являлся Зигги, а если внимательно вникнуть в альбом, то и не особенно-то и значимой частью. Конечно, у ‘Suffragette City’ имелся подтекст, но у этой песни были еще и сексуальный рифф, и один из самых зажигательных отказов в истории (wham-bam, thank you, ma’am), который застревал в голове подростка лучше любого рекламного слогана. ‘Hang On To Yourself’, может быть, конечно, и рассказывала о мастурбации, а Зигги Стардаст обладал “внушительным достоинством” (well-hung), главное состояло в том, что это были отличные драматичные рок-н-ролльные синглы. В то время как ‘Starman’, по замечанию PR-агента Боуи Черри Ваниллы, был всего лишь “милой песенкой о человеке из космоса”.

Кто-то, возможно, и приподнимал удивленно-вопросительно брови, слыша в ‘Lady Stardust’ (рабочее название ‘Песня для Марка’) слова о макияже на ЕГО лице, но детки были в курсе, кем являлась на самом деле эта “леди” еще до того, как Боуи начал демонстрировать болановское личико на большом экране. И не имело никакого значения, что большая часть Ziggy никогда не займет места в списке Топ-100 лучших песен Боуи. Как в случае с Боланом (до него) или The Rocky Horror (немногим позднее), значение имело целое, а отдельные песни были лишь бликами, освещавшими будущее, приоткрываемое Ziggy.

Даже обложка альбома, изображавшая Боуи с гитарой в руках, одетого в стеганный комбинезон, разглядывающего тусклую Хеддон-стрит (что в двух шагах от Ритжент-стрит), маскировала весь свой блеск и шик за самой что ни на есть въевшейся грязью. Даже давно исчезнувшая вывеска над головой Боуи – K.West (quest – дошло? [искание – прим. пер.]), одновременно привлекательная и интригующая, стала, как это ни странно, одной из икон рок-н-ролла.

Все, что случилось потом, было просто волшебством. Выпущенный 6 июня 1972 г., когда Боуи и Пауки находились на четырехмесячном гастрольном туре, три недели спустя альбом со странным названием The Rise and Fall of Ziggy Stardust and the Spiders from Mars появился в чарте и занял там пятое место. В отличие от болановского The Slider, мгновенно исчезнувшего из поля зрения, Ziggy задержался в хит-параде на большую часть года. «Успех пришел очень внезапно, - вспоминал Мик Ронсон 15 лет спустя. – Мы как будто действительно однажды взяли и проснулись суперзвездами».

Когда они только начинали работать над альбомом, для прессы Боуи и Пауки  были всего-навсего одними из возможных “претендентов” в списке будущих звезд, да и то не из числа первых. Lindisfarne, Colin Blunstone, Blackfoot Sue и даже – прости, господи! – Chicory Tip оценивались столь же высоко, если не выше. Но Боуи, который уже давно носился с концепцией придуманной звезды (на его счету уже были две оставленные попытки с Arnold Corns и The Hype), считал, что «[Зигги] появился в самое нужное, самое подходящее время».

Уже было очевидно, что T.Rex своего пика достигли (как мог кто-нибудь превзойти The Slider ?), в частной беседе Болан уже упоминал, что готов передать блестящую глэм-корону. Боуи схватил ее и вручил Зигги, но, сознавая, что вскоре и его могут оттеснить, заранее вписал в сценарий пункт о своей отставке. Альбом заканчивается песней ‘Rock’n’roll Suicide’, ясно показывая, что Зигги ненадолго задержится в этом мире.

Ziggy Stardust оказался в числе наиболее влиятельных концептуальных альбомов своего времени, хотя его содержимое – плод целого года сессий. Он начался с двух песен, записанных в апреле 1971-го для вышедшего под псевдонимом эксперимента Arnold Corns.

‘Hang On To Yourself’, по некоторым предположениям, написанная для Джина Винсента (Obituary) оказалась в репертуаре Arnold Corns вместе с ранним вариантом ‘Moonage Daydream’. Семь месяцев спустя они обе были серьезно переработаны: темп первой убыстрился, вызывая экстатическое повышение уровня адреналина, вторая же дала возможность Мику Ронсону продемонстрировать его виртуозную игру.

Своя история была и у ‘Suffragette City’. По воспоминаниям барабанщика Mott The Hoople Дейла Гриффина, Боуи предлагал ее Mott в начале 72-го. «Иен Хантер пожаловался в интервью, что никто не пишет песен для Mott The Hoople. Однажды в Island Studious, где мы работали с демо-записями, пришла посылка. Там была кассета от Дэвида Боуи. Он предлагал нам сделать кавер на эту его песню». Mott так никогда ее и не записали. «Мы посчитали ее не вполне подходящим для Mott материалом, но было приятно, что кто-то откликнулся». Боуи, конечно, вскоре снова отправился к ним с ‘All The Young Dudes’.

Другими песнями, записанными в ноябре и декабре 71-го во время подготовки Ziggy стали мрачно-пророческой ‘Five Years’, ‘Soul Love’ и ‘Ziggy Stardust’, плюс еще четыре песни, которые, войди они в альбом, изменили бы концепцию до неузнаваемости: каверы на песню Чака Бери ‘Round and Round’ и композицию Жака Бреля ‘Amsterdam’, римейк сингла 71-го года ‘Holy Holy’ и ‘Velvet Goldmine’. Более того, изначально Боуи планировал закончить альбом либо ‘Star’, либо ‘Lady Stardust’. Другими словами – один лишь взлет, никакого падения.

Появление в январе ‘Rock’n’roll Suicide’ изменило задумку. К тому времени Боуи решил вернуть ‘Suffragette City’ и, наконец, добавил ‘Starman’ и ‘It Ain’t Easy’ Рона Дэвиса, поставив их на место двух каверов. По всей видимости, он вовсе не скромничал, когда в интервью того же периода сказал: «Этот альбом вовсе не планировался как концептуальный».

В то время как идея взлета и падения набирала силу, Боуи вспоминал имевшую место в середине 60-х встречу с мало известным британским рокером Винсом Тейлором: «Он был твердо уверен, что между ним, инопланетянами и Иисусом Христом есть очень сильная связь», - вспоминал Боуи много лет спустя. Трагическая история прежнего фронтмена Pink Floyd и Amon Amarth Сида Баррета также сказалась на концепции альбома.

В итоге Ziggy Stardust стал концептуальным альбомом, а в следующие мгновенно пролетевшие 18 месяцев персона Зигги обрела плоть и кровь. Грань между выдумкой и реальностью была такой размытой, что, когда Боуи отправил Зигги на пенсию в июле 73-го, многие решили, что и он сам отойдет отдел.

Но, разумеется, Боуи уже давным-давно определился с тем, что делать. Он не только поставил точку до того, как его звезда, подобно болановской, закатится, но и заполнил образовавшийся вакуум совершенно новым творением.

Таким образом, первая в мире выдуманная суперзвезда стала еще и самообновляющейся.

Источник: night-spell.livejournal.com

Автор: Dave Thompson (MOJO  –  DB Special November,  2003)

Перевод: holloweenjack